Приметы и поверья, связанные с беременностью и рождением

Поговорим о приметах и поверьях, связанных с беременностью. 280 суток в жизни женщины (именно столько в среднем длится беременность) – очень важный этап жизни. Можно сказать, это – двойная жизнь, в которой один человеческий организм должен защитить и взрастить другой, “плоть от плоти своей”. Со времен, когда люди в своих действиях руководствовались исключительно традициями, наука продвинулась весьма значительно. Но, что характерно, якобы “предрассудки” удивительным образом совпадают с современными научными данными.

“Две души в одном теле”… согласитесь, это особое состояние, подчиняющееся необычным законам. До тех пор, пока живот не станет заметен, нельзя никому рассказывать о беременности, за исключением отца ребенка. Это очень древнее поверье существует у многих народов. Когда-то существовала целая «система» обрядов, помогавших женщине утаить беременность от “злых духов”, которые только и желают навредить еще не родившемуся малышу: женщину переодевали в одежду мужа, она работала наравне со всеми до самых родов и, конечно, скрывала беременность от окружающих, среди которых мог оказаться человек с «дурным глазом». Современные психологи рекомендуют в некоторых случаях (при угрозе прерывания беременности) придерживаться этого совета. Конечно, дело не в «нечистой силе» – просто самопроизвольное прерывание беременности наиболее вероятно в первом триместре, и если такое несчастье случится, расспросы окружающих могут травмировать женщину.

Издревле считалось, что беременная женщина не должна играть с кошкой, даже брать ее в руки, иначе “у ребенка будет много врагов”. Открытый только в XX веке возбудитель токсоплазмоза, заболевания очень опасного для будущих мам, действительно переносится кошками. Женщина может заболеть и не подозревать об этом, однако через плаценту возбудитель проникает в кровоток ребенка.

Беременным нельзя сидеть скрестив ноги: “ребенок родится с кривыми ножками или косолапый”. Действительно во время беременности нежелательно сидеть со скрещенными ногами. Просто при таком положении тела нарушается кровообращение в ногах будущей мамы, что может привести к варикозному расширению вен.

До родов нельзя покупать и приносить в дом детские вещи. Этот древний запрет тоже имеет мистическое происхождение: считали, что, если одежда уже приготовлена, то она уже «занята» и принадлежит не будущему малышу, а неким потусторонним силам, и ребенку она уже не достанется. И есть еще одно, более простое объяснение: издавна на Руси были многодетные семьи, поэтому детское приданое переходило от старших к младшим, и необходимость в приобретении вещей для малыша отсутствовала. Хотя для первенца приданое готовилось задолго до его появления на свет малыша: отец мастерил люльку, мать шила одежду.

“Беременным нельзя носить украшения из золота и серебра” – это поверье тоже идет с древних времен. По мнению ученых, постоянно носить кольца небезопасно для здоровья, так как на руках находится множество чувствительных точек, связанных с теми или иными органами. И если, например, не давать безымянному пальцу систематически отдыхать от тесных “объятий” обручального кольца, это может привести к мастопатии, заболеваниям половых органов или эндокринных желез. Постоянное ношение кольца на среднем пальце способно вызывать атеросклероз и радикулит, а на мизинце – различные воспаления двенадцатиперстной кишки.

“Беременной нельзя смотреть на уродов и вообще на все безобразное”: это может отразиться на развитии плода. Нельзя также смотреть на пожары (и даже просто на огонь), присутствовать на похоронах и вообще смотреть на покойников. Напротив, если женщина в положении будет часто смотреть на что-то красивое, ребенок родится красивым, здоровым и гармоничным. Здесь даже научного объяснения не нужно: все, что беременной неприятно, приводит ее в состояние внутреннего дискомфорта, а это вредно для малыша. Если женщина все же посмотрела на что-то не слишком приятное — традиция приберегла отличный рецепт для того, чтобы нейтрализовать негативные влияния: надо посмотреть на небо или на собственные ногти и три раза сказать “чур меня”. Говорят, помогает вне зависимости от того, веришь в это или нет…

“Беременной перед родами нельзя стричь волосы: ребенок может родиться мертвым”. Считалось, что именно в волосах сокрыта жизненная сила человека. С волосами связано большое число запретов: их нельзя, вычесав, бросать на ветер; стричь, мыть и расчесывать волосы позволялось только в определенные, строго оговоренные дни. Ребенка до года категорически не рекомендовалось даже причесывать – не только стричь (лишь при крещении выстригалась прядка волос, для закладывания в воск). Расстаться с волосами – уменьшить свои жизненные силы, укоротить свою жизнь или, самое малое, лишить себя достатка. Возможно, это поверье своими корнями уходит в глубокую древность, когда волосы частично спасали от холода.

Беременная не должна ничего шить, резать и латать, особенно во время Святок и в Семицкую неделю, не то у ребенка либо “заплата” на щеке будет (родимое пятно), либо ему путь в этот мир будет “зашит”. Речь идет об острых предметах – ноже, ножницах, иголке. Если, не дай Бог, беременная уколется или поранит себя, она, естественно, испытает чувство испуга и страха, а это сказывается на состоянии ребенка. Не исключена и связь между кожей матери и кожей плода.

Издревле беременная женщина выполняет роль “связующего звена” между этим и тем светом, бытием и небытием, точнее, иным бытием. Не случайно ее называли еще тяжелой, да и само слово беременная связано со словом бремя – тяжесть. Во многих русских диалектах и в древнерусском языке одно из значений слова трудиться, было “рожать”. Женщина, носящая во чреве другую жизнь, служит своего рода посредником между потусторонними силами и людьми. Это значит, что через нее может быть оказано не только желательное, но и нежелательное воздействие на ее будущего ребенка, а вместе с тем и на семью в целом. Считалось, что неправильное поведение беременной или неправильное обращение с нею со стороны других может быть причиной болезни ребенка либо кого-либо из домочадцев, а также смерти, неурожая и других бедствий.

Наиболее опасным для человека вообще, а для беременной в особенности считалось ночное время. В это время люди спят, а нечистая сила активизируется и царствует в земном мире “до первых петухов”. Поэтому и особые меры предосторожности принимались именно на ночь. Так, тяжелым женщинам не рекомендовалось выходить за пределы дома после захода солнца. Двери комнаты, где спали супруги, особым образом “закрещивали” – клали на порог топор, повернув его острием в сторону двери, втыкали в порог нож, вешали на дверь икону. И топор, и нож, и икона должны были оберечь женщину, воспрепятствовать проникновению в дом нечистой силы: не дай Бог, испугает беременную, а то и выкрадет у нее ее плод! Ложась спать, беременная женщина нередко надевала мужнины штаны или рубаху: авось нечистая сила примет за мужчину и не заинтересуется…

Власть примет

О том, что беременная – существо совершенно особое, свидетельствовало, по мнению наших предков, и ее специфическое поведение. Издавна обращали внимание на то, что женщина начинает воспринимать себя и других иначе, чем обычно, у нее возникают своеобразные и неожиданные желания, она острее воспринимает окружающую действительность. В народе говорят о прихотях беременной – забожала. Это слово однокоренное со словом Бог, так что прихоти беременной связывались с волей иного мира. А этой воле не перечат!

В самом деле, считалось, что ни в коем случае нельзя отказать беременной в просьбе, чего бы она ни захотела. “Это большой грех”, – и сейчас еще говорят в деревнях в ответ на вопрос, почему нельзя не “ублажить” беременную. Одна из наиболее распространенных угроз такая: мыши испортят одежду тому, кто отказал беременной, прогрызут в ней дыру в форме предмета, в котором было отказано. Прихоти беременной – это, собственно, не ее желания, а желания ребенка, который развивается в ее чреве.

В простых людях жило представление о том, что “ребенок зарождается в три дня”. Когда женщина почувствует, что ребенок шевелится, она начинает с этого дня читать каждую ночь следующую молитву: “Рождество Богородицы, жена Мироносица, зародила невидимо и разроди невидимо. Милостливая Пресвятая Богородица, не оставь, не покинь меня, грешную, потерпи моим грехам”.

Прежде всего традиция предписывает беременной соблюдать нравственную чистоту – жить праведно, ни в коем случае не ругаться «черным словом», не обижать скотину и домашних животных, не красть и т. д. Все ее неблаговидные поступки могли отразиться на судьбе и здоровье будущего младенца.

Если женщина, будучи беременной, поминает черта, то нечистый может подменить новорожденного, т. е. положить в колыбель полено, а ребенка забрать себе; если беременная пинает ногой кур – у ее ребенка будут бородавки, а если пинает свиней (или кошку) – у ребенка будет “щекотун”; если у ребенка имеется на теле родимое пятно, то это признак, что мать младенца украла что-нибудь во время беременности.

В целом образ беременной в русской народной культуре светел; он пронизан представлениями о добре и благополучии. Так, до сих пор повсеместно распространено представление о том, что встреча с беременной предвещает удачу. Также считается хорошей приметой, если в доме переночует беременная – в нем не будут переводиться деньги или в семье неожиданно случится какое-нибудь приятное событие. Это же поверье распространяется и на молодоженов. Пожилые люди, знающие его, стараются оставить на ночлег гостей-молодоженов или беременную женщину. Если женщине снится во сне, что она беременна, – это к успеху. Однако, если такой сон снится старухе (т. е. женщине, неспособной к деторождению) – это предвещает ей смерть.

Одна из первых черт, которые закладываются иным миром в будущего человека, – это его пол. Первые сведения о будущем малыше – прежде всего о том, мальчик это будет или девочка, – считалось возможным получить еще при рождении предыдущего ребенка: мать смотрела на волосы новорожденного сзади, и если они оканчивались косичкою, хвостиком, то это значило, что следующей у нее родится девочка, если же волосы сзади были ровными, следующим ожидался мальчик. Подобным же образом пол будущего ребенка определяли и по самой беременной: если волосы у нее сзади в косицу вьются – будет девочка, если ровно лежат – мальчик. Внимательно смотрели и на пристрастия матери к той или иной пище. Если женщина много ест сладкого или хлеба, значит, она носит непременно девочку, если же ее больше тянет на соленое или острое: соленую рыбу, суп, грибы, редьку – родится мальчик (“Ешь редьку – принесешь Федьку”). Присматривались и к тому, как женщина ест хлеб: если ее привлекают горбушки – будет мальчик, если выбирает кусок из середины – девочка (горб, выпуклая, жесткая часть хлеба олицетворяет мужское начало, мягкая и широкая часть- женское).

Смотрели на живот беременной: если он “копылом” (острый и высокий) – родится мальчик. Если “куполом да разлапый в ширину” – девочка. “Каков живот – таков и плод”. Характерно, что медицинская наука так и не нашла подтверждений этой примете. Была и такая “практика”: в каком боку у беременной в первый раз плод “заторкается” – таков и пол ребенка. Если в левом боку – мальчик; в правом – девочка. Считалось, если первые три месяца беременности легки – значит во чреве мальчик; девочка в первые месяцы маме приносит больше страданий. Ближе к родам роли мальчиков и девочек меняются. Беременную просили сесть на пол – и с него подняться. Если на правый бок будет вставать и правой рукой опираться – к мальчику.

И по лицу беременной тоже можно определить, кто родится. Если на лицо родильница не изменяется, оно без пятен, чистое, – будет девочка. Если исхудала, “сошла с лица”, временами лицо пятнами покрывается, – это мальчик так на организм матери влияет. Когда на грудях роженицы вокруг сосков черные пятна, или соски черные, то появится мальчик. Будет мальчик, и когда от лобка до пупа проглядывается рыжая полоса. Когда же у беременной светлое лицо и на нем рыжие пятна, родится девочка.

В ходе беременности считалось возможным повлиять на формирование характера будущего человека. Будет ли ребенок нервным и крикливым или тихим и спокойным, на кого будет похож, чем будет или не будет болеть, будет ли красив или некрасив – все это, как верили, зависит от “правильного“ или “неправильного“ поведения беременной и от того, как обращаются с нею окружающие. В этом смысле взгляды наших предков были весьма близки самым современным научным изысканиям; так уже в наша время сформировалась научная дисциплина “пренатальная педагогика”, которая по сути основана на опыте тысячелетий.

Особенно внимательно следили за тем, что беременная ест. Если мать ест красные ягоды (малину, бруснику, клюкву, красную смородину) – ребенок будет румяным, т.е. в представлениях народа – красивым (вспомним “красну девицу”). Впрочем, слишком много красного тоже опасно: в старину верили, что, если оказаться вблизи пожара или на улице во время грозы, у новорожденного на теле будут красные пятна, а это совсем не то, что румянец. Если беременная пьет много молока, любит капусту – ребеночек родится белотелым. Если будущая мать “налегает” на рыбу, ребенок нескоро начнет говорить. Употребление в пищу зайчатины грозит тем, что у младенца будет слишком чуткий сон.

Соприкосновение или соседство с “нехорошими” явлениями даже во чреве матери сулило ребенку разные беды и неприятности, а потому места повышенной опасности “трудная” женщина должна была обходить стороной. Беременной запрещали бывать на кладбище, на поминках, присутствовать на похоронах – пусть даже самого близкого человека: верили, что от соприкосновения будущей матери со смертью и покойником ребенок может родиться больным, бледным, даже умереть. По той же причине запрещалось прикасаться, смотреть или просто находиться рядом с мертвыми животными. Не рекомендовалось подходить к недостроенному дому: строители, про которых полагали, что они почти всегда колдуны, могут “испортить”. Беременной не разрешали ходить и в лес, пугали: “там медведь, он тебя задерет”. Вроде бы встреча с медведем не сулит ничего хорошего не только тем, кто “в положении”, но именно их пугали лесным хозяином. Медведь считался одной из ипостасей нечисти – он и вел себя соответственно. Говорили, что он “чует беременных”, “любит их, и, так же как и нечистая сила, постоянно стремится забрать у матери ее ребенка прямо из чрева или уже после родов из колыбели, чтобы превратить его в себе подобного…

“Тяжелой” женщине не рекомендовалось переступать через предметы, которые так или иначе могут символизировать или напоминать какую-либо границу: считалось опасным перелезать через изгородь, перешагивать через лежащую на дороге веревку, палку. Границу между жизнью и смертью, тем и этим миром, новорожденный должен пересечь в нужное время и в нужном месте – отсюда и убеждение в том, что пересечение любой другой границы сулит преждевременные или трудные роды. То же относилось и к пребыванию на такой символической границе: чтобы роды прошли благополучно, беременной, например, строго-настрого запрещалось сидеть или стоять на пороге, спускаться в погреб или забираться на чердак. В сущности даже если лишить эти запреты сакрального смысла – все равно они не будут лишними, по крайней мере с точки зрения элементарной безопасности.

Муки рождения

Наличие так называемой “родовой травмы” большинством специалистов приветствуется. Больше проблем (особенно нервно-психических) наблюдается у людей, родившихся в результате кесарева сечения. Получается “традиционные” роды – не просто значимое, но и полезное для младенца событие.

Кто хоть раз видел этот маленький синий визжащий комок, который достают из страдающей женщины, способен меня понять: никакой романтики и тем более мистики в акте рождения нет. Человечек, появляющийся на свет естественным путем, испытывает боль, холод, световой шок, своим криком он не только раскрывает свои легкие, но и выражает негодование по поводу развития ситуации. Он с превеликим удовольствием (если бы была возможность) вернулся бы назад…

Но, если рассудить здраво: что еще, кроме акта рождения, является главным в человеческой жизни?

Египетский иероглиф “женщина” представлял собой женщину, сидящую с поднятыми коленями. У нее заметно увеличенный живот и ниже ее тела заметны ручки и голова ребенка. Исследователи сделали вывод, что “женщина” и “рожать” во времена фараонов было одним словом. Именно в этой позе рожали в те почти мифические времена. Египтянка садилась на подставку из кирпичей (ее для каждых родов сооружали специально), сзади и спереди ее поддерживали две женщины, в то время как акушерка готова была принять ребенка в свои руки. Был ли это мистический акт, а может быть просто банальная процедура, египтологи так и не выяснили.

Вообще у многих народов женщина в родах и некоторое время после них считается наделенной особой мистической силой. В Гренландии роженица по народным представлениям (конечно, в старые времена) обладала способностью успокаивать бурю. Для этого ей достаточно было выйти ну улицу, набрать полные легкие воздуху, и, входя обратно в дом, выдохнуть.

Джеймс Джордж Фрезер в своем труде “Золотая ветвь” описывает множество табу, связанных с родами. Часто уничтожается вся посуда, которой пользуется роженица. Но оружие, к которому прикасалась роженица, наоборот “очищается” и считается волшебным. Кстати, такая же сила распространяется на женщину во время менструации. А вот пищу роженице подают на конце длинной палки, ибо она способна осквернить руку дающего.

Жуткий страх на представителей примитивных племен наводит родовая кровь. Очень часто отцу запрещено видеть или брать на руки ребенка в течение нескольких месяцев.

Почти непереносимый ужас наводит на примитивные народы выкидыш. Особенно – “скрытый”, когда беременность утаивалась от родственников. В таком случае опасность угрожает не только роду, но целому племени или даже Вселенной.

Обычай облегчать роды при помощи открывания всех замков, шкафов, сундуков, шкатулок, окон и дверей в доме, и даже развязывания всех шнурков на обуви, находящейся в доме роженицы распространен повсеместно. Все, что может быть открыто, должно быть не только распахнуто, но и в достаточной степени разработано, чтобы открывание не сопрягалось со значительными усилиями. Часто повивальные бабки приказывают снимать с привязи всех домашних животных и даже вынимать патроны их ружей. Недопустимый грех – когда кто-то в доме сидит, положа ногу на ногу или обнимает ноги сложенными руками. Классический пример – роды античной героини Алкмены. Семь дней она не могла разрешиться от бремени, родить Геракла, и все оттого, что у входа в дом со скрещенными ногами сидела богиня Люцина. Ребенок появился на цвет только после того как Люцину (очень странно, что богиня родов осмелилась препятствовать исполнению своего же профессионального долга, но из мифа слова не выкинешь…) обманом вынудили переменить позу.

В античной Греции, если человек пропадал без вести, по нему заочно свершали погребальные обряды. В случае, если пропавший обнаруживался, он считался “условно мертвым” до той поры, пока не проходил весьма специфический обряд “нового перерождения”. Его протаскивали между ног стоящей женщины, омывали, завертывали в пеленки и передавали на “попечение” т.н. кормилицы. Лишь после этого чудесно возвращенный мог общаться с живыми людьми. Точно так же и в Индии человек, по воле судьбы считавшийся погибшим, должен был провести первую ночь по возвращении в большом котле, наполненном смесью жира и воды, да к тому же с табу: не произносить ни слова. Он обязан был сидеть там с поджатыми коленями, со сжатыми кулаками, в то время как на над ним совершались такие же обряды, которые свершаются над новорожденными. На следующее утро “новорожденный” вылезал из котла и для верности еще раз проходил все обряды, через которые человек проходит в детстве и юности. Между прочим, он должен был вторично вступить в брак со своей старой женой, которая совсем еще недавно считалась вдовой.

Отношение к родам было двойственно. В русской традиционной культуре рождение человека, с одной стороны, воспринималось как великое таинство и воплощение Божьего замысла: “Бог дал, Бог взял”, “Божья прибыль”, “Дети — благодать Божья”. Существовало поверье, что у постели роженицы стоит сама Божья Матерь, помогая в родах. Родные молились: “Пресвятая Мати Богородица, сойди с престола Господня, и бери свои золотые ключи, и отпирай у рабы Божьей мясные ворота, и выпущай младеня на свет и Божью волю”.

С другой стороны, акт рождения считался “нечистым”. Это объяснялось верой людей в греховность соития мужчины и женщины, о которой говорилось в писаниях отцов Церкви, и древними мифологическими представлениями о связи новорожденного с “иным” миром, из которого он приходит.

Повивальная бабка, повитуха — лицо, которое не избиралось, не назначалось и, как правило, нигде не фиксировалось Женщина, становившаяся таковой, добровольно принимала на себя определенные, нигде не записанные, но прекрасно осознаваемые и ею, и тем сообществом, где она практиковала, обязательства.

Повитухи были сродни целительницам. Кроме принятия родов повитуха могла “заговорить” у ребенка грыжу, “отвести сглаз”. Считалась, что повитуха на “это дела” благословлена свыше причем она не имела права отказаться принять роды. Когда повитуху (другой вариант названия у русских: “пывушки”, “пойвушки”, “пуповы бабы”) шли приглашать на роды, брали с собой щедрое подношение. Повитуха прихватывала с собой травы, пузырьки с “наговоренной водой”. Собственно, это и был весь “инструментарий акушера”. При и родах повитуху не смели ослушаться.

Методы повитух были, мягко говоря, странны. Замечу, что повитуху приглашали только на трудные роды (а обычно это первые роды) – женщины и сами умели правильно перевязать пупок младенцу. Или в этом помогали мать родильницы или свекровь. Вдруг повитуха начинала петь: “Отомкнися, отомкнися, витой замочек, отоприся! Бела дубова дверь отворися, отворися, шитый бран положок расслабнися, расслабнися!..” Или вдруг брала квашню, замешивала в ней ржаное тесто и со словами “Как тебе, моя квашенка, мучится долгий денек, так бы рабе Божьей …. мучится один часок…” давала родильнице это тесто с ложки откушать. Если женщина продолжает находится в родах, повитуха шла к женщине, которая раньше легко рожала, брала у нее сырое яйцо и варила его со спорыньей, собранной со ржи. И приговаривала к тому же: “Как это яйцо в спорынье уварится, так и раба Божья … опростается!” Или готовила настойку на васильках и давала родильнице пить. Применялись и “экстремальные” методы: повитуха приказывала родственницам встряхивать родильницу… вверх ногами. Считалось, что так младенец “выправляется” и принимает правильное положение.

Или такой метод. Берет повитуха икону, омывает ее родниковой водой над перевернутым ведром, и воду, оставшуюся на обороченном донце, заставляла пить родильницу. Сама же при этом поворачивала ведро к солнцу и повторяла заклинание: “По солону, по молону, опростайся по-моему!” И оставшейся водой неожиданно брызгала прямо в лицо родильнице. В некоторых случаях испуг ускорял роды… Также родильнице давали пит настои корицы или корня чернобыльника – вместе с вином или уксусом. Считалось, что чернобыльник даже мертвый плод из утробы выведет. Еще родильницу отпаивали настоем так называемой “стрельной травы” (более точное название: “пострел боровой”). Причем эту травку повитуха собирала исключительно в “святые дни”, например, в Троицу.

Кстати перевернутое ведро применялось и при угрозе выкидыша. Чтобы родильница “не сронила”, повитуха опрокидывала ведро вверх дном, наливала сверху родниковой воды, потом, прошептав молитву “Живые помощи”, давала родильнице испить.

Считается, на Руси рожали в бане. Это не совсем так – все-таки рожали там только в случае, если в доме много домочадцев, тесно… Но баня в родах играла ключевую роль. И каждый русский знал, что “распариться” в бане весьма пользительно в том числе и для успешного разрешения родов. Родильница при этом обращалась к повивальной “бабке”: “Ах, бабушка добрая, рука твоя легкая, сведи меня, страдалицу, в теплу парну баенку, в белу умываленку! Вызволи меня, бабушка, от мук и болестей…”

Если предоставлялась возможность, муж выпроваживал из дома всех посторонних, и для родильницы выбиралось самое удобное помещение. Если возможности не было, для родов выбирали не только баню, но и поветь, сеновал или клеть. Вообще поверье ходило, что рожать без посторонних глаз (повитуха – исключение) легче. Повторюсь, повитуху вызывали только при затруднениях, ибо рожали женщины многократно, и волей-неволей появлялась “привычка рожать”, а уж отрезать пуповину могли родные.

Если все же повитуху вызывали, она клала роженицу на пол (на постеленную дерюжку), либо на банную полку, и растирала ей тело руками и “суконками”. При этом она не велела роженице зевать: “А то в раскрытый рот войдет скверный дух и младенец в утробе задохнется!” Повитуха старалась внушить родильнице мужество: просила во время родов не кричать “хулильные” слова и не проклинать себя и ребеночка: “От этого тягота-могота только увеличивается!”

Иногда родильнице приказывалось рожать стоя; на матице (брусе) полотенце привяжет – и велит женщине за него держаться и тянуться, тянуться вверх. Или к себе на колено посадит, перегнет… А то и в лоно руки просовывает, младенца поправляет. Головка ребенка еще мяконькая, будто воск, и повитуха аккуратно и умело делает головку “долгой”. Современная медицина месяцами корпеет, чтобы исправить у ребенка врожденный вывих. Повитухи умели исправлять вывихи суставов сразу по рождении младенца!

Во время родов считается нужным засветить лампаду перед иконой, иначе ребенок будет постоянно хворать; про больного ребенка часто спрашивают: “Верно у вас родился младенец без огня?”. При трудных родах зажигают венчальные свечи, занавешивают окна, чтобы никто “не сглазил”, просят священника отворить царские врата в храме. Повитуха, принимая роды, распускала на себе волосы, развязывала все узлы и застежки и заставляла сделать то же самое присутствующую при родах свекровь. Та и другая обязаны были прыснуть изо рта в лицо роженице водой, поскольку верили, что каждый узнавший о родах, но не сделавший этого “сам перемучается” за нее. Затем повитуха читала молитву “Сон богородицы” или обращалась к Божьей Матери за помощью со словами: “Пресвятая Богородица Мария, Господь с тобою, помоги распростаться, родить по благу, по-хорошему, рабе Божией… Аминь!”

Мужа родильницы, в трудных случаях звали к жене. Он должен был снять с правой ноги сапог и напоить жену. Еще его заставляли развязать пояс и прижимать коленом спину жены. Все это должно было ускорить роды. Тотчас после рождения ребенка мать заставляли произнести следующие слова: “Сама носила, сама приносила, починивала”. После этого бабка отрезывает пупок и заговаривает грыжу. Вот один образец “грыжных заговоров”: “Стану я, раба Божья …, благословясь, выйду я, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду я в чисто поле. В чистом поле океан-море. В океане-море синий камень, под синим камнем серый кот (если заговаривают грыжу у мальчика) синяя щука (если новорожденный – девочка), защипывает и закусывает двенадцать грыж: и родову грыжу, и становую грыжу, и пуповую грыжу, и яичну, и паховую, и головную грыжу, и зубную грыжу, и ушную и глазную грыжу, и ручную, и сердечную грыжу, и мокру грыжу, и подпятну грыжу, и подколенну грыжу и заплечну грыжу. Какого слова не скажешь, то крепче всех слов. Семьдесят жил и семьдесят суставов, и в едином суставе ключ и замок во веки веков. Аминь!" Важно не пропустить ни одного вида грыжи, ибо неизвестно, какая из них нападет на дитя.

При рождении ребенка замечают, сколько бугорков имеется на детском месте: столько и детей родит еще женщина.

Заботясь о том, чтобы ребенок был любим отцом, его принимали от роженицы на мужскую рубаху. Чтобы новорожденного любили все деревенские жители, его обтирали полотенцем, к которому прикасались руки многих людей. Пуповину старались отрезать девочке на прялке, а мальчику — на топоре, чтобы ребенок приобрел способность соответственно к женским или мужским работам. По обычаю, ее отрезали на расстоянии трех пальцев от живота ребенка. После этого бабка-повитуха подносила ребенка к матери, заставляя ее посмотреть ему в глаза, чтобы установить между ними неразрывную духовную связь. И клала младенца на живот матери. Откуда в старину знали про то, что таким образом ребенок воспринимает микрофлору родителя и получает устойчивый иммунитет?

В завершение родовых процедур мать и новорожденного мыли в бане. Это была не простая гигиеническая процедура, а ритуальное очищение от “родовой скверны” и защита от нечистой силы, сглаза. Повитуха сначала хлестала родильницу веником, а затем нашептывала над куском принесенного с собой хлеба заговор: “Как на хлеб на соль и на камешек ничто не приходит, так бы и на рабу Божию … ничто не приходило: ни порчи, ни прикосы, ни озевы, ни оговоры и никакие скорби. Поставлю я кругом тебя тын железный от земли до неба, от востоку до запада”. Новорожденного повитуха парила со словами: “Бабушка Соломоньюшка Христа парила да и нам парку оставила. Господи, благослови! Ручки, растите, толстейте, ядренейте; ножки, ходите, свое тело носите; язык, говори, свою голову корми. Бабушка Соломоньюшка парила и правила, у Бога милости просила. Не будь седун, будь ходун; ба-нюшки-парушки слушай. Не слушай ни уроков, ни причищев, ни урочищев, ни от худых, ни от добрых, ни от девок-пустово-лосок. Живи, да толстей, да ядреней”. После этого ребенка клали на спинку и начинали его “править”, т. е. придавать его головке нужную форму, разминать косточки, вытягивать тельце, распрямлять ручки, ножки. Новорожденного несколько раз потряхивали и говорили: “Расправлен, теперь уж уродцем не будешь!”

Считалось, что в первый раз новорожденного надо обмыть “пробежной” водой, в которой должны плавать зерна ржи, овса или гречихи. На дно корыто еще клали серебряную монетку. В некоторых местностях (я, естественно, говорю о культуре русских) в “пробежную воду” добавляли кусочек сала и доливали ложечку водки – чтобы младенчик был “здоровым и богатым”. В первый раз “бабка” обмывала только с локтя и приговаривала: “Вдоль да ты расти, поперек толсти! Чтоб роток-говорунок, а в головку разумок, чтоб ручки хватали, а ножки бежали! Будь здоров, будь здоров, будь здоров…” И кстати одновременно повитуха вправляла новорожденному ножки-ручки, если они вывихнуты, и мягонькую еще головку округлой делала.

Моет “бабка” ребенка, и там, где на пуповине ниточка завязана, прикусывает губами; если парень – через ворот мужской рубахи, если девочка – через свою. И заговаривает грыжу: “Кусаю, закусываю помху и грыжу и дикой родимец!”

Послед, “детское место”, принято было закапывать в подполе или прятать в иглу избы под иконами.

Верили, что “хорошую судьбу” получает ребенок, рожденный осенью, когда собран урожай, или ранней весной (за исключением мая), когда расцветает природа. А лучшее для рождения время суток — с полуночи до полудня, когда солнце на подъеме. Ребенка, появившегося на свет в Великий или Рождественский пост, в день памяти святых мучеников, наоборот, ждала тяжелая жизнь. Неудачным днем считалась также пятница, особенно совпадавшая с тринадцатым числом, а также третий, восьмой, девятый, тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый, девятнадцатый, двадцать пятый, двадцать девятый дни по лунному календарю.

Судьбу новорожденного пытались определить и по картине жизни, которая разворачивалась за окном в момент “выхода” ребенка на “белый свет”, а также по множеству примет. Верили, что ребенок, родившийся в “рубашке” (в околоплодной оболочке), будет счастливым. Если ребенок часто “прохрякивает”— недолговек, потому что “от болезни будет истесняем”. Если ребенок родился не в родном доме, то “таковому век дому своего не видать, и работы чужей не минуть”. Если у младенца “чело велико”, то это знаменует, что он будет разумным, если уши велики — будет глуп.

В течение нескольких дней после родов мать и младенец считались нечистыми и даже опасными для окружающих. По прошествии недели после родов необходимо было провести обряд очищения. Для этого приглашался священник, который читал специальную молитву “Во внегда родити жене отроча” в том помещении, где женщина рожала, или в церкви, по заказу ее семьи. Одновременно с этим проводились и народные очистительные обряды. Так, например, роженицу в течение трех дней после родов каждый день мыли в бане или просто водой из шайки. На третий день после родов роженица и повитуха совершали обряд “размывания рук”, во время которого они поочередно поливали друг другу руки водой из чаши. Вода для этого была “непочатой”, т. е. взятой непосредственно из колодца или реки до восхода солнца, а в чашу была положена серебряная монета и зерна злаковых культур. Серебряная монета придавала дополнительную очистительную силу воде, а зерна должны были обеспечить дальнейшую плодовитость роженице. Крещение ребенка в православном храме частично снимало “родовую скверну” с него и матери, но окончательное избавление от скверны происходило лишь на сороковой день, когда женщина принимала в церкви очистительную молитву