Почему моя мать не хотела, чтобы я стала экстрасенсом

В НАЧАЛО

Почему моя мать не хотела, чтобы я стала экстрасенсом

 
 
Теперь, когда я сама стала матерью, мне понятно, почему моя мать так панически боялась, что дочь будет экстрасенсом, – только теперь я понимаю, что такое материнский инстинкт. Временами, однако, этот инстинкт может проявлять себя деспотично, в попытках контролировать ребенка и навязывать ему свои воззрения.
Целых два года с тех пор, как я выбрала направление своего нынешнего жизненного пути, я не имела никакой связи со своей семьей; все это происходило, когда мне было едва за двадцать. Родители категорически не одобряли мой выбор, они читали мне лекции об ужасных опасностях «культа», к которому я решила присоединиться. Я до сегодняшнего дня не имею понятия, какой «культ» они имели в виду, но в то время экстрасенсорные способности были абсолютно запретной темой. Сегодня эта тема все еще табуируется, хотя уже не так строго, – но до сих пор живо в общественном сознании стереотипное представление об экстрасенсе: женщина с длинными ногтями и избыточным макияжем, с тюрбаном на голове, глядящая в хрустальный шар.
Помню, что больше всего тревожило мою мать – она считала, что я вмешиваюсь во что‑то, во что вмешиваться не следует. Стараясь избегать того, что меня интересовало, но при этом не вписывалось в традиционные представленияо нормальной жизни, она поступала так же, как и многие родители, действуя якобы в интересах своего ребенка. Ее беспокоило то, что у меня нет «нормальной» работы, вроде тех, на которых работали дочери ее знакомых. Что подумают люди? По ее мнению, быть экстрасенсом означало прицеплять фургон к своей машине каждый раз, когда передвижная ярмарка снимается с места.
Так она боялась потерять свою дочь, уходящую в странный мир, по ее представлениям, полный неадекватных людей, совершающих древние ритуалы друидов. Живя в своем закрытом мире, она даже вообразить не могла, что друидические ритуалы поклонения земле могут быть весьма увлекательными и даже полезными. Должна сказать, что я никогда не участвовала в таких ритуалах, но потрудилась расспросить об этом сведущих людей. Чисто из любопытства я задаю людям множество вопросов о том, как они выбирали свой жизненный путь, всегда пытаясь понять и не выносить суждений, пока не получу полное представление о чем‑либо.
Иногда мой муж возмущается: «Нельзя об этом спрашивать!» «Почему нельзя? – удивляюсь я. – Мне интересно знать, почему люди делают то, что делают». Это помогает мне понять их мотивы и причины, по которым они делают то, что не всегда одобряется в нашем обществе. Мое любопытство повышает эффективность услуг, которые я оказываю людям: мне легко понять, почему кто‑то, скажем, горько оплакивает завершение отношений; я могу проникнуть в мысли другого человека и с нейтральной точки зрения объяснить причину случившегося с ним, а не предлагаю ему принять все как есть.
Возможно, на свете было бы меньше вражды и недопонимания и Земля могла бы процветать и защищать себя, если бы ритуалы друидов совершались почаще, поскольку они основаны на уважении к Матери‑Природе! И возможно, тогда мы не воспринимали бы богатства нашей планеты как должное. Но это уже другая тема.
 
Считается, что мамы знают все
 
Помню, ребенком я была уверена, что моя мама волшебница, – она всегда находила правильный выход из любой ситуации. Становясь взрослыми, мы все равно склонны думать, что наши мамы всегда правы. Возможно, ваша мать говорила вам, какие вы замечательные, а может, называла вас безответственными и бестолковыми или вообще редко обращала на вас внимание. Как бы там ни было, в глубине души мы до сих пор верим в то, что говорила нам мать.
Поэтому и я какое‑то время считала, что мама права, – возможно, я действительно входила в мир, в который входить не следовало, и мне нужно было выбрать как можно более традиционный путь. Но в глубине моего существа возникало что‑то новое, что было сильнее меня, – я всей душой чувствовала это нечто, исходящее из самых сокровенных глубин. Конечно, я сомневалась в своих ощущениях, но никогда не пыталась «задушить» их, поскольку начинала осознавать, что это нечто было значительнее меня самой. Да, конечно, как и большинство экстрасенсов и целителей, я до сих пор иногда задумываюсь – каково было бы жить, руководствуясь тем, что могло бы осчастливить моих родителей или общество в целом. С годами я убедилась в том, что мало какие профессии удостаиваются столь пристального внимания к себе и подвергаются стольким насмешкам, как те, что связаны с экстрасенсорикой. Я не знаю, как часто бухгалтерам при встрече с кем‑либо приходится доказывать свою компетентность, но экстрасенсы регулярно вынуждены слышать вопросы вроде «А вы настоящий?» или просьбы типа «А скажите, какого цвета на мне трусы».
Мои друзья в свое время придерживались примерно того же мнения, что и мои родители: «Хейди какая‑то чудная – хочет работать экстрасенсом». У всех нас есть такие «друзья», и с ними мы не делимся сокровенными переживаниями в своей жизни, боясь насмешек. Эти сокровенные переживания связаны обычно с убеждениями или интересами, находящимися на грани общественного понимания и одобрения. От многих участников своих семинаров мне приходилось слышать, что они держат свое увлечение в тайне даже от своих спутников жизни: «Ах, он этого не поймет; он думает, что я сейчас на какой‑то презентации».
Но есть среди наших друзей и те, кто примет и поймет нас, какой бы выбор мы ни сделали, и это наши настоящие друзья. Я сама пытаюсь быть именно таким другом, поскольку понимаю, каково находиться на грани приемлемого и порицаемого обществом. Бесчисленное множество раз две мои подруги приходили ко мне на сеансы, а также вместе посещали семинары. Почему? Одна из них призналась в чувствах к другой, и та приходила за моральной поддержкой. После того как я прошла через самый трудный период своих взаимоотношений с друзьями и родственниками, у меня остался только один близкий и преданный друг, хотя он не всегда разделял мои интересы. Он до сих пор является моим другом – а знакомы мы лет с двенадцати, – и я уверена, что он и его жена останутся добрыми друзьями моей семьи и впредь.
Люди всегда считали меня «другой» с самых ранних лет; на мой взгляд, это «отличие» заключается в увлечении выявлением истины: я всегда точно определяла, когда человек лжет. Помню, в школе, будучи еще наивной восьмилетней девочкой, я знала, что священник всегда пьян, а монахиня, которая задавала взбучку всему классу за какой‑нибудь вопрос, должно быть, несчастна, и что учитель, просивший девочек садиться к нему на колени и целовать его, поступал неправильно. Однако мысленно я подвергала все это сомнению, из страха, что иначе мне попадет, а мне и без того попадало часто.
Моя правдивость перешла и во взрослую жизнь и нередко влекла за собой неприятности. Помню реакцию родственников своего мужа, когда он впервые познакомил меня со своей семьей; он всегда гордился моими способностями и постоянно рассказывал о них всем, кто готов слушать. До сего дня я помню выражение лица его матери, когда он представил меня ей и сказал, чем я занимаюсь; его отец отвел взгляд, а тетя сделала вид, что чем‑то занята, и тема больше не поднималась, тем более в присутствии их друзей.
Моя мать хотела, чтобы я нашла хорошую работу и устроилась в жизни, – и я убеждена, что именно этого большинство матерей хотят для своих детей; многие не способны смириться с тем, что жизнь их ребенка выходит за рамки общепринятых норм. Людям приходится скрывать, например, свою сексуальность и выбор партнера от своих друзей и родственников, из страха быть отлученными от семьи, и к сожалению, такая перспектива более чем реальна в некоторых случаях. Из страха людям кажется, что свою тайну они должны хранить всю оставшуюся жизнь, но ведь это жизнь в постоянном стрессе! Я уверена, что подобный страх способствует развитию у некоторых людей серьезных заболеваний.
Благодаря отношению своей матери к моему выбору я многое узнала и поняла, в частности, что, когда нам кажется, что люди злонамеренно пытаются подавлять нас, в действительности они делают это из любви. Я также узнала, что злиться и обижаться бессмысленно, как бы ни расстраивало меня поведение других. Я научилась целеустремленности и настойчивости в достижении желаемого и знаю, что важно для меня и чего я хочу от этой жизни. Это сделало меня экстрасенсом с обширным жизненным опытом и представлениями о жизненных трудностях; я могу помогать людям, исходя из собственного примера. Я знаю, что людям со мной комфортно, потому что я способна почувствовать, каково быть на их месте; я не ощущаю никакого страха перед чужими эмоциями.
Я узнала, что чувствую искреннюю любовь к людям: мне нравится наблюдать за их успехами, и я приветствую каждый их шаг на пути к тому, чтобы стать более сильными, уверенными в себе и держаться правды своей жизни. Я поняла, что занимаюсь любимым делом. Я поняла, что для здоровья и благополучия в жизни необходимо поддержание равновесия. Я убедилась, что уверенность в себе не зависит от внешних факторов – одежды, которую вы носите, особенностей фигуры, макияжа или косметической хирургии – это внутреннее свойство, и его нельзя купить, его можно только развивать. Я знаю, что занятия, которые я провожу, помогают людям стать сильными, внутренне уверенными и спокойными. И я никогда не узнала бы всего этого, если бы моя жизнь была усыпана лепестками роз. Я точно знаю, что трудности бросают нам вызов, предлагая возможность для развития; оглядываясь назад, я понимаю, что больше всего уроков усвоила благодаря самым неприятным событиям своей жизни, и это справедливо для каждого из нас – нужно лишь посмотреть на проблемы с этой точки зрения.
События нашего внешнего мира являются отражением нашей внутренней реальности. Некоторые из нас сами привлекают проблемы в свою жизнь – но не в качестве наказания, а как возможность усвоить какой‑то урок; возможно, кто‑то считает, что заслужил все это или что это предопределено судьбой. Переносить боль – это больно! Это тяжелая работа. Это не значит, что людей нужно прощать за неприемлемое поведение, но я поняла, что если суметь простить себя, то нести бремя страданий становится легче; я узнала, как помогать людям увидеть выход из ситуации, правильный во всех отношениях.
Отпускать что‑либо всегда было проблемой для моей матери: даже избавиться от старой машины, которую она никогда не мыла и в которой пахло как в клетке с хомячками, ей было трудно – с этим старым «Лэнд‑Ровером» у нее было связано множество воспоминаний. Так что, можете себе представить, каково ей было отпустить собственную дочь следовать своим устремлениям в жизни; ей до сих пор нелегко, но она смирилась. Она, быть может, и не согласна с моим выбором профессии, но она принимает его. Она знает, что многие люди становятся счастливыми благодаря занятиям, которые я провожу, и материалам курсов, которые я продаю. Она видит положительный результат, и, хотя ей никогда не понять всех тонкостей моей работы, она наконец близка к тому, чтобы понять меня!


Хейди Сойер
Экстрасенсорные способности. Ясно видеть, ясно слышать, ясно знать