Вещица-сорока - опасная птица, оборотень, ведьма птица

Вещица-сорока - опасная птица, оборотень, ведьма-птица 

Представления о птице - предвестнице, предсказательнице и об оборачивающейся сорокой ведьме-вещице объединены распространенным в поверьях XIX-XX вв. у славян образом вещицы, вещейки (реже вещуньи). 
Сорока – один из обычных обликов ведьмы, упоминания о котором постоянно встречаются в историко-литературных памятниках. В XIV в. митрополит Алексий заклинал ведьм-сорок; когда при Иване Грозном жгли баб-волшебниц, две из них якобы вылетели сороками в трубу, и их пытался заклясть сам царь. В сороку будто бы обратилась Марина Мнишек.
По свидетельству Татищева, в 1714 году женщину приговорили к смерти за колдовство и оборачивание в сороку (в ее способность к такому превращению поверил даже фельдмаршал Шереметев).
Обернувшись сороками, ведьмы-вещицы (чаще всего их две) могут действовать как «обычные» ведьмы: выдаивать коров, портить людей (реже – летать на шабаш, красть Луну). В Вятской губернии «вещичать» вообще означало «колдовать» (в частности, обращать людей в лошадей и ездить на них) (см. ВЕДЬМА).
Особое занятие, характеризующее сороку-вещицу (обычно бесхвостую), – похищение плода из чрева беременных женщин. Ведьмы-сороки летают ночью по домам и крадут еще не родившихся младенцев, заменяя их краюшками хлеба, вениками-голиками, льдом, кусками сырой свинины.
В Сургутском крае верили, что ведьма в полночь оборачивается в подполье через двенадцать ножей. Верхняя ее половина становится сорокой, а нижняя половина туловища, пока ведьма летает, хранится в подполье, под поганым корытом. Вещицы летают с едва заметным синим огоньком. Они попадают в дом, приподнимая передний угол. Появляясь в избе, ведьма может обернуться и повивальной бабкой. По поверьям Томской губернии, ведьмы-вещицы проникают в дом через неблагословленные трубы. В Вятской губернии считали, что, если на сеннике ночью стрекочет сорока, это ведьма, которая хочет похитить плод у беременной, и выходить к ней опасно. В.Даль в одной из своих книг [Даль, 1880] приводит такое поверье как общерусское.
Две ведьмы-сороки могут вредить беременной по большей части в отсутствие мужа. Чтобы оградить себя от них, женщина, если она спит одна, должна иметь при себе пояс мужа или иные принадлежащие ему вещи. Однако по рассказу, записанному в Восточной Сибири, даже мужу с трудом удается изгнать вещиц (вещеек) выстрелами из ружья – и только во время третьей беременности жены.
Ведьмы-вещицы опасны тем, кто ложится спать, не перекрестившись, или спит без креста, без пояса, навзничь. Появляясь в избе, сорока-оборотень словно парализует беременную, которая не может пошевельнуться: «...лежит этак женщина-то в полночь, пробудилась, хвать – мужа-то уж на следку нет... Смотрит: прилетели две вещицы, глядят на нее, а она на них; хотела реветь, а не ревется; хотела соскочить, да не встается – и шевельнуться не может. Вот вещицы подошли к ней, выняли ребенка из брюха, одна и говорит: «Положим заместо ребенка голик!» – а другая: «Краюшку!» – и давай спорить промежду собой. Оно, конечно, ладно, что та переговорила – положить краюшку, а сделайся наоборот?» (Вятск.).
Подложенная вместо ребенка краюшка хлеба относительно безвредна, но от голика и льда женщины мучаются, могут умереть. Похитив ребенка, вещицы иногда съедают его тут же, на печном шестке. «Делают это вещицы без злобы, – считали в Сургутском крае, – так как питаются таким образом».
Очевидно, что вмешательством сорок-вещиц крестьяне объясняли отклонения в течении беременности и родов. Вещица как бы предопределяет, «вещает» участь матери и младенца, она их персонифицированное будущее.
Вещица, птица-людоедка – воплощенная судьба и смерть одновременно (представления о смерти как о похищении, поедании – одни из древнейших). В то же время, по поверьям многих народов, божества, которые могут похитить, съесть, уничтожить роженицу и ребенка, хотя и опасны, но необходимы. Видимо, образ, подобный вещице, согласно мифологической логике, объединяет в себе и божество, дарующее жизнь, и божество, ее отнимающее. Чтобы внести в мир живое существо, его в некоторых случаях необходимо иметь в себе, то есть вначале нужно как бы поглотить, «съесть». Смерть здесь предполагает жизнь, и наоборот. Вместилище же и хранительница душ будущих людей в поверьях многих народов, начиная с глубокой древности, – именно женщина, или птица-женщина, дарующая и уносящая жизнь, душу.
Такой образ женщины-птицы отмечен еще в палеолите Евразии, а в центральной Европе в бронзовом веке существовали специальные погребальные урны в виде грубоватых женских фигурок с крыльями [Рыбаков, 1987].
У русских XIX-XX вв. подобные воззрения (возможно, оказавшие влияние на формирование образа сороки-вещицы) прослеживаются лишь осколочно. Вещица действительно «вбирает в себя», уносит человека, но она персонаж: отрицательный, губительный.
Тем не менее две сороки-вещицы, пожалуй, единственный в традиции XIX в. отчетливо «парный» женский персонаж, который может быть соотнесен с двумя птицами (как и с двумя богинями) – традиционной формулой русской народной вышивки, росписи. Можно предположить, что роль такой пары птиц-женщин была многообразной и значительной, связанной с «магией жизни», где крылатое женское божество – хранительница начал бытия.